Я люблю играть в такую игру: нужно по очереди придумывать устойчивые словосочетания с прилагательными, образованные от географических наименований – городов, стран, кто больше. Например: дамасская сталь, шотландский виски и т.д. Прилагательное «норвежский» ассоциируется у меня со словом «лосось». Ну, еще нефть норвежская есть или фьорды. А тут вдруг книга о жизни современного Афганистана в переводе… с норвежского! Узнала я о ней от людей, живущих в Лондоне. На Западе книга норвежской журналистки, работавшей со штабом Северного альянса, а потом прожившей год с лишним в афганской семье, про-гре-мела. А у нас прошла тихо. Вышедшая летом 2007 года до сих пор пылится на полках книжных магазинов. А ведь книжка-то замечательная.

В последнее время наблюдается явный интерес к жизни Ближнего Востока. С колоссальным успехом прошли «Мемуары принцессы» – довольно слабая в художественном отношении, но интересная с этнографической точки зрения вещь. На нее я обратила внимание в метро. Видела, как ее читают, раза три или четыре. Это очень много (четыре раза даже Пелевина не встретить). Купила, прочитала, посочувствовала и забыла. Еще вышел «Шахиншах» (см. мою рецензию на этом портале). Переводят, говорят, и Yakoubian Building – роман о жизни современного Каира. Оказывается, выпущен у нас и «Книготорговец из Кабула». Как пишет в предисловии сама автор, повествование – художественное, но все истории в нем реальные. На мой взгляд, книгу нужно читать все же как не художественную, а как «почти документальную». В ней масса интересного о военно-послевоенном Афганистане, мусульманских обычаях (интересные параллели и сравнения с «Мемуарами принцессы») и даже кое-что о наших войсках в «Афгане». А также «политинформация» и ликбез для таких непродвинутых в ближневосточной тематике как я, которая путает хезболлу с хамасом, а талибов с моджахедами. Например, из «политинформационного»: правительство талибов в Афганистане признали всего три страны в мире – Пакинстан, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты. А многие в ОАЭ нацеливались на недвижимость! Привожу несколько занятных мест. О попытках просоветского режима насаждать социализм: «Бедные крестьяне отказывались обрабатывать наделы, изъятые у богачей, потому что ислам запрещает засевать украденную землю». Во время «ввода советских войск в Афганистан» тайная полиция, которую возглавлял Наджибулла, ставший в последствие президентом страны, казнила 80000 человек. Когда в 1992 году Наджибуллу свергли, его труп вывесили рядом с президентским дворцом. Я-то думала, что до этого доходят только на Черном континенте. В начале 1990-х я ездила проведать дядю в Гвинею. Там в столице страны городе Конакри есть мост, соединяющий две части города, который не миновать, если ты куда-нибудь собрался. Во времена диктатора, которого свергли незадолго до моей поездки, на мосту вывешивали трупы оппозиции. Но то – Африка, там до людоедов недалеко. Семья главного героя – книготорговца Султана – живет в «советском» жилом квартале, который называется Микрорайон – без каких-либо прилагательных или числительных и с большой буквы. Район этот очень престижный, хотя застроен «хрущобами», воды и отопления давно нет, жители бегают с ведрами на колодцы, а электричество бывает раз в два дня. Семья Султана состоятельная, поэтому тринадцать человек живут… аж в четырехкомнатной квартире. Иногда едят мясо (но не все члены семьи, а в основном сам Султан и его любимая молодая жена; нелюбимая же, старая, и другие члены семьи довольствуются рисом, картошкой, бобами и овощами), иногда в доме есть и фрукты; свежие – для молодой жены – запираются в шкафу, а когда они начинают подсыхать, тогда можно брать всем. «Вы не заслужили вкусной еды, вы живете за мой счет», – говорит Султан – один из самых больших афганских интеллектуалов и либералов. А вот о внутренней исламской «кухне». Султан неодобрительно относится к паломничеству в Мекку двоюродного брата, который небогат. Лучше потратить деньги на самое необходимое. (Эх, прочитать бы это, одному моему бывшему коллеге, который квартиру снимает, а в Мекку хадж уже совершил.) Вот букварь для первоклашек времен моджахедов и талибов: «Дж» – джихад, наша цель; «И» – Израиль, наш враг; «К» – «Калашников», мы победим; «М» – Моджахеды, наши герои… А вот задачка по математике: «У маленького Омара есть автомат и три магазина патронов. В каждом магазине по двадцать патронов. Он использует две трети своих патронов и убивает шестьдесят неверных. Сколько неверных он убивает одним патроном?». Кстати, я попыталась ее решить, и у меня получилось, что один патрон – на полтора человека неверных. Неужели «К» – Калашников – такой чудо-автомат? Вот местный базар. «“Товар самого лучшего качества. Все сорокаградусное, а вино даже сорок два градуса крепости”, – заверяет продавец. Юноши заплатили 40 долларов на бутылку». Вино получилось 42-х градусным, потому что на самом деле было напечатано 12, а единичку дорисовали до четверки местные умельцы. Книга очень легко читается. Воздушный стиль. Плюс мое любимое «рваное» повествование. Автор плавно переходит с рассказа о жизни семьи к экскурсам в недавнюю историю, рассказам о традициях и обратно, а поэтому ни одной из этих тем читателя не утомляет. Что не понравилось? Оформление. Ну, во-первых, втискивание «Книготорговца» в серию «Записки путешественника». В этой серии заглавие книги оформляется в прямоугольничек с каймой почтовой марки. Ни с какими путешествиями по экзотическим странам эта книга у меня не ассоциируется. Многолетняя война, нищета, разруха, отсутствие воды и электричества, противопехотные мины, паранджа. Увеличение миротворческого контингента. Какие могут быть путешествия, если ты – не военный корреспондент? Кроме того, на обратных сторонах обложки дан рукописный текст автора по-русски. Осне Сейерстад – это Вам не Пушкин. Писать на русском она не могла – это раз, образцы ее почерка не представляют для читателя интереса – это два, текст разбирается плохо – это три, а когда разберешь, оказывается, что он одинаковый спереди и сзади. Книга заработала очки своей познавательностью и отличным переводом.